Каинвилль

[Ghost-city]

]|Авторский мир|Альтернативная реальность|Мистика|Городское фэнтези|НФ|
2021 год | NC-21

Квест «Торжественный приём в казино Ривьера»

Казино «Ривьера» готовится вновь распахнуть свои двери, чтобы увлечь вас в пучину адреналина, астрономических выигрышей и азарта! Пока вы были вынуждены коротать время за сбором лотерейных билетиков, «Ривьера» наводила лоск и блеск, чтобы отныне предлагать только самые лучшие, самые острые и горяченькие, словно свежие блинчики, развлечения. Теперь слово: «Ривьера» будет ассоциироваться только с богатством, которое не способен себе представить даже самый жадный бедняк.

А в голове одна мысль: «Живешь ведь только раз, только раз».
©Фрэнсис Скотт Фицджеральд.

---

[linka191196]

Предлагаю на обмен архивы, вы свой я вам свой, приму только
ОРИДЖИНАЛЫ, ГП (ГП/ДМ, ДМ/ГП) или ПО ВОЛЧОНОКУ (Аниме и СПН не предлагать) желательно
если архивы будут по Авторам или по жанрам/предупреждением, ну в общем хоть как-то
разложены.

МОИ АРХИВЫ:

Ориджиналы: 4200

Гарри Поттер: не считала, но около 3000 или больше.

Основное: ГП/ДМ (есть много ДМ/ГП), СС/ГП, есть другие
перенги, но в них фанф примерно 100- 200, есть тройнички, ну в общим полный
завал

Яой по Наруто: 3690

Есть различные фендомы:

Волчонок 320

По СПН 4400

Есть англоязычные
фанфики.

---

Каинвилль

[Ghost-city]

]|Авторский мир|Альтернативная реальность|Мистика|Городское фэнтези|НФ|
2021 год | NC-21

А мы в этом вопросе единодушны. То есть они. То есть я. Если очень хочется, то можно, главное вовремя раскаяться в том, что однажды захотелось того, чего категорически нельзя..

Эва Корса.

---

[Палач Цветов]

Расы | Описание мира | Акции

---

[Приют Охотника]

---

[hog.father]

---

Братская любовь — 18. День второй: Ханаки

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


18. День второй: Ханаки


Снова эта комната, и снова я, сжавшись в комок, сижу в кресле. Только теперь один и жду... сам не знаю чего. Вестей о Китори? Своих насильников? Не знаю. Просто жду хоть чего-нибудь.

Мне мерзко от самого себя. Я слабак. Всегда им был. Не сравнить с братом.

Не сказать, что я был рохлей, но в детстве Китори часто заступался за меня, шёл первым в драку, вселял уверенность, когда что-то не получалось. Всегда и всюду именно он был инициатором, первым. В спортзал пойти — его идея, заняться танцами — его идея, на журналистику в Токийский университет — тоже его идея. А я тянулся за ним как за старшим, сильным.

Мы близнецы, мы внешне похожи как две капли воды, но этим сходство и заканчивается. Он сильный, он правильный, он умеет бороться. Даже загнанный в угол, сопротивлялся. Несколько часов назад, проснувшись после развратной оргии, когда я сбежал и заперся в ванной, брат нашёл в себе силы заговорить со мной, найти слова, а потом — бежать. И пусть ничего не получилось, но он пытался! Пытался вытащить нас отсюда, я же...

Он думал, что последний раз я был под афродизиаком, говорил, что я не виноват, что это был не я, утешал. А я умирал от стыда. Потому что это был я. Я! Сам хотел этого, хотел своего собственного брата и, зная, что он считает меня накаченным, вытворял все эти грязные штуки, вел себя как последняя развязанная тварь. Я и есть тварь. Животное. Даже сейчас, просто вспоминая всё это, чувствую возбуждение.

Стискиваю кулаки, глубоко дышу, пытаюсь успокоиться, но не получается. Перед глазами стоит образ Китори. Его обнажённое, дышащее жаром тело, залитое румянцем лицо...

Чёрт! Зачем представляю это? Зачем вспоминаю? Выбросить из головы. Немедленно!

С силой зажмуриваю глаза, пытаюсь стереть образ, но он становится только ярче, плотнее, ощутимее, и я, сгорая от стыда, чувствую, как внизу живота нарастает сладостное напряжение.

Ненавижу себя. Ненавижу этих ублюдков. Ненавижу!

Но рука сама скользит по телу, проникает под тёплый халат, пальцы отодвигают ткань и смыкаются на члене. Начинаю ласкать себя. Медленно, неуверенно, но я делаю это. И представляю брата. Братика... Представляю, как он касается языком головки, щекочет, дразнит её самым кончиком, а потом облизывает, обхватывает губами и продолжает играть.

Слышу свой собственный безумно пошлый стон, и в ту же секунду — щелчок замка.

Едва успеваю отдёрнуть руку, когда в комнату входят они. Подходят, смотрят так внимательно, так...

Я плотнее запахиваю халат, сжимаюсь в комок, пытаясь скрыть эрекцию, но они заметили. Наверняка заметили.

— Привет, Ханаки, — говорит один, присаживаясь перед креслом на корточки.

Это, наверное, Харумэ. Да, это он. Узнаю его улыбку.

— Как себя чувствуешь? Согрелся?

Не отвечаю. Боюсь выдать голосом возбуждение.

— Мы только что были у Китори, — говорит второй, которого зовут Таёдзэ, и присаживается на спинку кресла.

— Что с ним? — шепчу я.

— Перелом руки, вывих плеча, но не бойся: доктор Хого — очень хороший специалист, — успокаивающе произносит Таёдзэ и кладёт мне на плечо руку.

Я сглатываю.

— А можно... можно будет его навестить?

— Думаю, что нет, котёнок, — качает головой Харумэ, а его руки медленно, но уверенно скользят от моих лодыжек по голени вверх к бёдрам.

Я знаю, что им нужно. Знаю, что сейчас будет. И не могу сдерживать себя. Возбуждение только усиливается от этих прикосновений. Таёдзэ срывает халат с плеч, Харумэ — распахивает его совсем, раскрывая меня, мою постыдную эрекцию.

Вижу, как расплывается в улыбке Харумэ, слышу довольный смешок Таёдзэ и понимаю: сопротивляться бесполезно. Даже делать вид — бесполезно.

Облизнувшись, Харумэ зацепляет пальцами мои трусы и стягивает их, а затем наклоняется и касается языком возбуждённой плоти. Я стону, выгибаюсь от удовольствия, зажмуриваю глаза, тянусь губами к Таёдзэ, и он завладевает ими, проникает языком внутрь.

Так чудесно, так нежно, так...

Они подхватывают меня, и вскоре я оказываюсь на кровати, а они стоят надо мной, ласкают взглядами, раздеваются.

— Малыш, пока нет Китори, тебе придётся работать за двоих, — шепчет Таёдзэ, гладя меня по волосам.

— Тебе же нравится втроём, да, котёнок? — улыбается Харумэ, устраиваясь между ног.

Приподнимаю бёдра и сам насаживаюсь на пальцы, что заботливо разминают меня. Я хочу! Хочу этого! Хочу ощущать его член в своей заднице. И он входит властно и нежно. Стону от наслаждения, закидываю назад руки, Таёдзэ прижимает их к кровати и подставляет к губам член. Облизываю его, смачиваю слюной и обхватываю губами.

Да. Мне так нравится.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ, 13. Ханаки, 14. Харумэ, 15. Таёдзэ, 16. Китори, 17. Харумэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 17. День второй: Харумэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


17. День второй: Харумэ


— Закрытый перелом лучевой кости, вывих плечевого сустава и множественные ушибы, — говорит врач, а Тай хмурится.

Ещё бы ему не хмуриться, ведь это про Китори сейчас речь идёт. Да, устроил он нам сюрприз.

Этот дикий зверёныш, не разобравшись в ситуации, решил бежать. И допрыгался. Поскользнулся на мокрой земле, потерял равновесие, перелетел через бордюр и упал с трёхметровой высоты на камни. Дизайнерская находка, блин. Ещё когда этот проект утверждали, я говорил, что оттуда кто-нибудь когда-нибудь сверзится. Но нет, в саду обязательно должен быть искусственный водопадик. Никак же без него не прожить. Идиоты. Но самый большой идиот — это молодой охранник. Какого чёрта он ломанулся за пацанами? Этот сад сделан специально для того, чтобы элитки в нём гуляли, воздухом дышали. Куда бы они смогли отсюда убежать? Ну побегали бы, устали, замёрзли и пришли бы назад, заработав самое большее простуду. А сейчас один лежит с переломом и вывихом в палате мед отделения, а мы стоим возле двери. Доктор Хого — ворчливая бестия, которая трясётся над своими подопечными пуще птахи над птенцами, — нас не пускает.

— Как состояние? — спрашивает Тай.

— Стабильное, — отвечает доктор. — Но стационар минимум на месяц. Пациенту нужен покой.

Последние слова доктор выделяет с особой силой, давая понять, чтобы Таёдзэ ни на что не рассчитывал. И тот хмурнеет ещё сильнее. Я утешающе глажу брата по плечу.

— Навещать-то его можно?

— Можно, но сейчас он спит, — отрезает Хого и поворачивается к старшему. — Господин Сора, пожалуйста, курите в другом месте. В вашем распоряжении всё здание, а здесь уж извольте соблюдать порядки.

Раймэй скрипит зубами, но сигарету убирает. С Хого спорить бесполезно — он упрям, как сто чертей. Зато врач отменный.

— Ещё вопросы ко мне есть? — хмурится он. — А то пациенты ждут.

— Как дела у Огавы? — спрашивает Раймэй.

Всё-таки хоть он и циник, и скряга и вообще его убить иногда хочется, но о моделях он печётся искренне. Иначе не приехал бы сюда, узнав о несчастном случае.

— Гораздо лучше. Позвонки встали на место. Осталось только закрепить, а для этого нужны время и покой.

— Это хорошо. Держите нас в курсе дела, доктор Хого. Всего доброго.

Раймэй разворачивается и машет нам рукой, чтобы мы следовали за ним. И мы следуем. Вернее, поспеваем.

— Где-то здесь был мой кабинет, — бормочет старший брат, пробегая взглядом ряд дверей. — А, вот он.

Набрав свой универсальный, открывающий все двери пароль, Раймэй заходит в кабинет, мы входим следом.

Судя по обстановке, брат появлялся здесь чуть больше, чем никогда. Нагромождение коробок, офисные стулья, составленные один на другой, стопки книг, какие-то карты.

— Какого чёрта они устроили здесь склад? — рычит Раймэй, смахивая ящик с кожаного кресла и присаживаясь, и я не завидую этим неизвестным. — Ладно. С этим потом разберусь. Что там с сектой?

Мы с Таем не спеша берём себе парочку стульев из кучи, усаживаемся и начинаем рассказ. Брат слушает, курит, не перебивает. После того, как мы заканчиваем, он некоторое время ещё молчит.

— Любопытно, — наконец произносит он. — Значит, Стая в нас заинтересована? Это неожиданно приятная новость, такая крыша будет понадёжнее прочих.

Раймэй бросает окурок в пепельницу и смотрит на нас.

— Теперь насчёт Когена. По вашей версии выходит, что игру с ним затеял Ягура?

— Больше некому, — пожимает плечами Таёдзэ.

— Итак, предположим такой ход событий, — откидываясь в кресле, говорит Раймэй. — Ваш давний приятель Коген, желая вырваться из лап некогда любимой, но в последнее время разочаровавшей его секты, которая на самом деле является пристройкой Стаи, крадёт партию товара в надежде её продать, но, осознав глупость содеянного, в панике бежит и прячется в католической церкви. По чистой случайности отцом настоятелем этой церкви оказывается наш общий знакомый Ягура Тэккэн, у которого совсем недавно младший брат свёл счёты с жизнью после того, как я лишил его членства в клубе. И наш Ягура каким-то образом узнаёт, что Коген связан с сектой и знаком с вами. Как он это узнаёт?

Я пожимаю плечами, не зная, что предположить, и с надеждой кошусь на Тая. Может, у него есть идеи? Тот какое-то время молчит, хмурится.

— Возможно... — задумчиво говорит Тай, — на исповеди? Святые отцы, насколько помню, исповедуют людей. И Коген в растрёпанных чувствах...

— Сектант, поклоняющийся демону, исповедуется католическому священнику? — переспрашивает Раймэй.

А я киваю и говорю:

— Это, конечно, нужно уточнить, но на Когена вполне похоже. В студенческие годы он, помнится, успел поувлекаться и православием, и иудаизмом и искал себе покровителей, поэтому постоянно тёрся вокруг сильных и волевых. В частности, вокруг нас.

— Хорошо. Предположим, — соглашается старший. — Коген исповедуется, рассказывая все прегрешения своей жизни. Предположим, исповедуется именно Ягуре, а не кому-то другому. Таким образом Ягура узнаёт информацию и решает использовать Когена. Он накачивает его наркотиками, потом является ему и от имени демона приказывает к новому году внедриться в клуб, используя связи с вами. И Коген, обуреваемый рвением, бросается выполнять приказ. Вопрос: зачем Ягуре нужен этот бесполезный фанатичный элемент, если он сам вхож в клуб?

— Может быть, он не хочет марать руки? — предполагаю я.

— Может быть, — кивает Раймэй. — Но слишком много этих самых «может быть».

— Мы можем взять Ягуру в оборот, — говорит Тай. — Под пытками он расскажет всё.

— Нет, — отрезает Раймэй.

Мы с Таёдзэ недоумённо смотрим на него.

— Ягура Тэккэн — наш клиент, более того: член клуба. Между нами существует соглашение, и он как член клуба неприкосновенен.

— Какое к чертям соглашение, если он сам его нарушает? — возмущается Тай, а я сверлю старшего красноречивым взглядом.

— Это всё наши домыслы и предположения, — спокойно отвечает Раймэй. — Да, они логичны, но основаны на косвенных доказательствах. У нас нет полной информации, а значит — и полной картины.

— И что же ты предлагаешь делать? — спрашиваю я.

— Выжидать.

— Просто ждать?

— Выжидать, — терпеливо повторяет Раймэй.

Взгляд спокойный, холодный. Драконий. Этого дракона я знаю с детства. Он никогда не суетится, не спешит, может показаться, что он вообще ничего не делает. Он просто сидит, смотрит, выжидает. И как бы завистники, конкуренты и прочий сброд ни прыгали вокруг него, как бы ни старались стукнуть побольнее, прижать, наступить на хвост, последний удар всегда остаётся за ним. И этот удар безжалостно точен и сокрушителен.

— Что ж, братец, тебе виднее, — отступаю я, понимая, что ему, и правда, виднее.

Наш с Таем способ кажется мне более быстрым, решительным. Несколько часов — и проблема будет решена. Чутьё подсказывает мне, что мы правы, а оно никогда ещё не подводило. Но если мы проявим инициативу и надавим на Ягуру, информация об этом может просочиться и дойти до других клиентов, и доверие к нам пошатнётся. Так что политика старшего — выжидать, наблюдать, ждать удачный момент — пожалуй, самая верная. Не зря всё-таки именно он директор, а мы — его помощники.

— Ладно, стратегия ясна, — прерывает молчание Тай. — Следим и наблюдаем, вынюхиваем и собираем. Терпеть не могу. Ещё какие-нибудь указания будут?

— Пока нет, — качает головой Раймэй. — Идите отдыхать. Сегодня у вас был напряжённый день.

— Ок, — порывается встать Тай, но я останавливаю его.

— Постой, — подмигиваю ему. — Нужно решить ещё один вопрос.

Таёдзэ непонимающе косится, Раймэй выжидает.

Нет, этого дракона нам, конечно, не победить, но урвать часть сокровищ у нас всё-таки получится.

— Вопрос касается нашей элитки, которая по вине охранного персонала теперь будет недееспособна месяц, а может, и более.

Тай расплывается в улыбке и показывает мне большой палец. В глазах Раймэя что-то промелькивает, но «что» — не поймёшь.

— И как действующие члены клуба, — продолжаю я, — мы настаиваем на снижении взноса на пятьдесят процентов.

— Двадцать, — прищуривается Раймэй-дракон.

— Сорок, — торгуюсь я, чувствуя, что можно.

— Тридцать.

— Тридцать пять!

— Хорошо, — говорит последнее слово старший, и я понимаю, что в глазах у него дрожат искорки смеха.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ, 13. Ханаки, 14. Харумэ, 15. Таёдзэ, 16. Китори

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 16. День второй: Китори

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


16. День второй: Китори


Ханаки закрылся в ванной. Он боится взглянуть на меня. Боится. А я... Я ведь тоже боюсь. Не знаю, как смотреть на него, как вести себя с ним, после всего, что было. После всей этой развратной мерзости.

Ублюдки... Они заперли нас в этой чёртовой комнате без окон, неизвестно где. Заперли. И ушли, пообещав вернуться. Мы для них персональные куклы для траха!

— Чтоб вы сдохли! — рычу я, сжимая кулаки.

Мне больше ничего не остаётся. Ничего не могу сделать. Только ругаться. Даже сопротивляться не могу. Они сильнее. Просто скрутят, завалят и всё.

Они. Я даже не знаю, кто они такие. Мафия? Притон? И то и другое?

И почему? Почему именно мы попались им? Как оно вообще получилось?

Шли на квартиру после института, а тут этот, на тачке. Заблудился он. Помощи попросил. И мы купились. Идиоты... Провинциальные идиоты. Сколько таких историй слышали? И всё казалось: не-е, с нами такого не случится!

А вот случилось.

И что теперь? Что с нами будет? Они будут приходить и трахать нас до потери пульса? И так каждый день? Пока не свернёмся с катушек? Пока окончательно с ума не сойдём, превратившись в безвольных кукол?

Или поиграются ещё немного и... Что сделают? Бросят другим извращенцам? По рукам пустят? Или и вовсе убьют?

Мысли крутятся ураганом, а взгляд уже в тысячный раз оббегает комнату и останавливается на двери в ванную. Ханаки всё ещё там. Прячется. Ему страшно, как и мне. Не хватало ещё, чтобы эти уроды вставили клин между нами. Нет. Мы должны быть вместе. Мы должны держаться друг за друга, чтобы выжить в этом кошмаре, чтобы вырваться из него!

Стискиваю кулаки и резко поднимаюсь, подхожу к двери. И долго стою, не решаясь постучать.

— Ханаки, — наконец тихо зову я. — Ты меня слышишь?

За дверью тишина, но он, конечно же, всё слышит.

— Ханаки, не прячься. Пожалуйста... Я... я знаю, что ты был под той дрянью. Это всё она — не ты. Тебя заставили... Нас заставили!

Шепчу. С трудом произношу слова, потому что в горле застрял ком. Холодный, мерзкий ком. Он мешает говорить. Облизываю пересохшие губы и через силу продолжаю:

— Ты не виноват, брат. Не виноват. Да не молчи же! — вырывается хриплый крик и быстро потухает. Опять шепчу: — Мы должны держаться вместе. Мы должны помогать друг другу. Не молчи. Не оставляй меня одного...

Я замолкаю и в наступившей тишине слышу шорох за дверью. Это Ханаки поднимается с пола и медленно поворачивает ручку, открывает дверь.

И в это самое время раздаётся резкий щелчок замка от входной двери. От неожиданности вздрагиваю, оборачиваюсь, боясь увидеть их. Но это не они.

На пороге стоит парень в юката: высокий, стройный, с красивыми, правильными чертами лица. Парень закатывает тележку с едой и с любопытством смотрит на меня. Нет, уже на нас — Ханаки наконец выходит из ванной.

— Привет, — прерывает молчание парень и закрывает дверь. — Меня зовут Ишиай. Я тут что-то типа помощника коменданта. Так как вы новенькие, то я вам еды принёс, но вообще столовая есть, туда и будете ходить.

Помощник? Комендант? Столовая? Всё это обрушивается так внезапно, что не успевает уместиться в голове.

— Ты здесь работаешь? — спрашиваю я, пытаясь понять, кто передо мной: один из тюремщиков или тоже невольник?

— Все мы здесь «работаем», — усмехается Ишиай и поясняет: — Я такая же элитка как и вы, ребята. Просто мой патрон появляется нечасто, а без дела — свихнуться можно. Вот и подрядился в помощники. Вы давайте ешьте, мне ещё экскурсию вам устроить нужно, всё показать, чтоб не плутали.

Я молча смотрю на тележку, которую Ишиай подкатывает к нам, и чувствую, как желудок сводит от голода.

Минут через пятнадцать, постукивая гэта по половицам, выходим за Ишиаем в коридор, а он рассказывает:

— Правило у элитки, в общем-то, одно: делай, что хочешь, но, как только объявляется патрон, ты должен быть у себя. Здесь, кстати, комнаты элиток, — говорит он, показывая на двери. — Ниже, в подвале: бассейн, спортзал и прачечная. На втором: столовая, салон и библиотека. Столовая открыта всё время с семи утра до шести вечера. Салон... ну это как с ребятами договоритесь. Библиотека — круглосуточно. Гм... что-то я ещё забыл сказать... — говорит Ишиай, а в это время мы выходим в холл.

Просторный, светлый холл, устланный коврами, украшенный цветами и обставленный диванами и креслами. На диванах сидят два парня и с интересом смотрят на нас. Они тоже красивы. Элитки? Что тут вообще происходит? Шикарный холл, спортзал, бассейн, библиотека. Зачем всё это?

Нас похитили, изнасиловали, поставили клеймо элитки...

Элитка!

Так вот, значит, как. Мы теперь элитные куклы для хозяев-извращенцев. Куклы, за которыми нужно ухаживать, которых нужно наряжать, чтобы хозяева были довольны. Просто запертые в четырёх стенах куклы!

Ишиай что-то говорит сидящим на диване парням, те отвечают, разглядывают нас, но я не слышу, о чём они говорят. Смотрю на дверь.

Широкая стеклянная дверь, за которой видна вымощенная плитками дорожка и стройные кипарисы, из-за которых выходит мужчина в форме охранника. Там — свобода. Её отделяет от нас слой стекла и второй охранник, что сидит в кресле у двери. Мы прорвёмся, мы сможем проскользнуть, лишь бы только дверь открыть.

С напряжением вглядываюсь в дверной проём, и вижу, как второй охранник тянется к панели управления, небрежно нажимает кнопки, и дверь медленно отъезжает в сторону.

Стискиваю руку брата и слегка дёргаю, тяну Ханаки за собой. Шаг за шагом продвигаемся к двери. Никого это не настораживает. Отлично.

Дверь открыта.

Второй охранник впускает первого, но тот мешкает, а вот мы — нет.

Гремя гэта, проносимся мимо ошарашенных охранников и, уже на бегу скинув ненавистную обувь, припускаем босяком.

На улице зима, наверное, около ноля, но я не чувствую холода. Я вообще ничего не чувствую. Просто несусь по дороге, слыша, как Ханаки бежит рядом. Слыша, как за нами бегут.

Они всё ближе. С каждым шагом, с каждым вздохом. Ближе. Где же выход? Ведь отсюда должен быть выход!

Но его всё не видно. Только дорожки, голые клумбы и деревья.

Разбивая лужи пятками, сворачиваю с дорожки, прорываюсь через кусты можжевельника и едва успеваю затормозить. Передо мной бордюр, а дальше обрыв на несколько метров вниз. За спиной вскрик, резко оборачиваюсь и вижу, как скручивают Ханаки. А потом чувствую, как скользят ноги по мокрой земле, теряю равновесие, теряю опору.

Падаю.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ, 13. Ханаки, 14. Харумэ, 15. Таёдзэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 15. День второй: Таёдзэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


15. День второй: Таёдзэ


Тёплый свет сотни лампочек растекается по стенам, полу, освещает яркие, фантастические кимоно — работы молодого мастера Сэйнэцу Идзуми*. Сегодня в Национальном музее современного искусства** открытие его выставки, и сотни посетителей любуются тонкой ручной росписью. Во всех СМИ Сэйнэцу уже короновали титулом юного Ишику Куботы***.

Мы с братом не спеша идём за маячащим впереди проводником по выставочному залу, наши люди, рассеявшись по музею, слились с толпой. Но это не даёт никакой гарантии, ведь неизвестно каков процент людей Стаи среди зевак. Мы двигаемся в западню и отчётливо это понимаем, но пойти на попятную нельзя — Стая назначила встречу, выбрав для этого странное место.

Такуган — программист из службы безопасности — оказался ушлым и имел связи с программистами и хозяевами многих серверов. Поэтому, обнаружив адрес сервера, на который ушла информация, Такугану было достаточно сделать один звонок старому приятелю, чтобы получить раскладку, куда этот сигнал отправился дальше. Хитрая цепочка передач привела на сервер кафе «Mailish», расположенного в районе Тиёда города Токио. Только увидев название, Такуган начал радостно материться, а успокоившись, объяснил, что не ошибся и действительно узнал взломщика. Оказывается пару лет назад, когда намечалась мега-сходка программеров и решалось, в каком баре квасить, один предложил это самое кафе, которое славилось своим сладко-сахарным антуражем и милыми официанточками в костюмах горничных. Разумеется того умника оборжали, пуще всех старался наш Такуган. А через несколько дней кто-то ловко ломанул сервер компании, на которую Такуган тогда работал, а ему самому пришло издевательское сообщение: «Привет из "Mailish"».

В тот раз никто с этим не стал разбираться, да и не было у Такугана столько друзей. Зато после этого случая ему и пришла в голову мысль создать союз программистов, который в итоге и помог сейчас выйти на кафе.

Дальше началась наша работа. Вычислить человека, который был в конкретном месте в конкретное время, не так уж и сложно, особенно если знаешь, что человек этот программист и, судя по злорадно-мстительным замашкам, довольно молод. К концу дня у нас на руках уже был адрес, где жил воришка, но захватывать его поехали без нашего участия, так как на наш запрос от лица Когена ответили. И ответили предложением встретиться в весьма неожиданном месте — в музее.

И вот теперь мы с Хару идём и гадаем о двух вещах: успел ли хакер передать информацию заказчику — это первое. И второе: кто нас сейчас встретит? Сектанты или уже Стая?

Наш проводник держится впереди на почтительном расстоянии, тем не менее не давая нам отстать. Мы покидаем яркие людные залы и сворачиваем в переходы коридоров, где царит тишина. С каждым шагом наши люди остаются всё дальше, а за дверьми с тусклыми номерами скрывается неизвестность.

Возле одной из таких дверей проводник останавливается, учтиво склонив голову. Я решительно распахиваю дверь, и нашему взору открывается небольшая комната, оформленная в традиционном японском стиле, следующему принципу «ваби»****, который превозносит естественность и простоту. В комнате нет ничего, кроме татами, низкого столика, утвари для чайной церемонии и переносного миниатюрного очага с медным чайником.

Помимо воли это успокаивает и вселяет надежду на мирный разговор. В конце концов, чайная церемония — это древнейший обычай, для угроз и давления вряд ли кто-то будет выбирать этот антураж.

Харумэ первым сбрасывает обувь и садится у стола, я следую его примеру. И едва успеваю устроиться, как одна из стенок плавно отъезжает в сторону, и в комнату ступает хозяин.

Подобных людей я не встречал ни разу: высокий, широкоплечий японец и при этом чистый альбинос. Белое серебро волос спадает по плечам, а глаза — голубее весеннего неба, и такие пронзительные, что кажется, видят тебя насквозь. Сила исходит от этого человека буквально волнами. Их ощущаешь кожей, нервами, всем своим существом чувствуешь эту спокойную, ровную силу. И даже сомнений не остаётся, что перед нами Вожак Стаи.

— Приветствую вас, братья Сора, — вежливо улыбается хозяин и, жестом остановив нас, дёрнувшихся было встать, присаживается напротив. — Как поживает ваш брат?

— Спасибо за гостеприимство, — отвечаю я на приветствие. — Брат в полном здравии.

— А Коген? — также мягко улыбаясь, спрашивает глава.

Я запинаюсь, ибо о здоровье Когена, которого ранним утром сам лично пытал, ничего положительного сказать нельзя.

— Радуется жизни, — вставляет Харумэ, и я с удивлением наблюдаю, как вежливая улыбка Вожака превращается в настоящую.

Его изящные, ухоженные руки откидывают крышку деревянного ящика и бамбуковой ложкой ловко насыпают чай в одну из трёх чашек. Движения точны, легки и красивы, так что невольно засматриваешься и почти забываешь, что перед тобой не объект любования, а глава самой опасной мафиозной группировки.

«Мягко стелет, очаровывает», — мелькает мысль, и сопротивляться этому очарованию не хочется совершенно.

— О, кажется, я забыл представиться, — звучит глубокий, завораживающий голос, а руки уже взбивают венчиком чай, образуя зелёную пену. — Мои последователи из секты называют меня Сотоку — Наместник. Мои подчинённые из Стаи называют меня Вожак или Босс. Мои особо приближённые и доверенные лица называют меня просто Юкихана*****. Как будете называть меня вы — решать вам.

На этих словах он протягивает мне чашку.

Нас покупают, покупают с потрохами. Но, чёрт побери, такому покупателю просто хочется продаться. Продаться и не иметь больше никаких проблем.

Незаметно кошусь на брата. Тот едва кивает, соглашаясь.

— Я — Сора Таёдзэ, и мой брат — Сора Харумэ благодарим вас, господин Юкихана, за оказанную нам честь, — говорю я и принимаю из его рук полную чашку.

Глиняная посуда, выполненная в стиле керамики Раку******, не обжигает, а бережно греет ладони. Так же согревает покровительственная улыбка Юкиханы. Хоть этот человек и выглядит нашим ровесником, но на самом деле он старше, намного старше. Это чувствуется и в движениях, и в осанке, и во взгляде — во всём. Лидер, за которым хочется идти. Ему достаточно лишь сказать одно слово — и всё будет выполнено. К чему же эта аккуратность? Личная встреча, чайная церемония?

Но я молчу, жду, когда хозяин закончит ритуал. Он сам всё расскажет, ведь для этого и позвал нас сюда.

Очень скоро и третья чашка наполняется ароматным чаем, и Юкихана, сделав глоток, продолжает разговор.

— Вы, наверняка, думаете к чему этот варварский взлом базы, а потом приглашение на личную встречу с распитием чая? Видите ли в чём дело: до сегодняшнего дня я весьма слабо был осведомлён о деятельности вашей организации, хотел заняться ознакомлением после Нового года, покончив с текущими, весьма тягомотными делами. Но после того, как вы взяли моего человека, решил не откладывать и подключил хакера-наёмника.

Юкихана прерывается, делая глоток, я следую его примеру.

Значит хакер всё же успел передать данные, и он — наёмник. Тем хуже для него. Стая Стаей, но хакеру это так не сойдёт с рук.

— Знаете, — вновь продолжает Юкихана, — я человек любящий искусство, меценатствую потихоньку. А ваша деятельность — это искусство. Дом моделей, «модели», элитки — всё очень тонко, изящно, красиво. Скажу откровенно, — улыбается Юкихана, — вы мне понравились.

Переглядываюсь с братом.

Услышать такое от Вожака — дорогого стоит.

— Радостно слышать, что наша скромная организация вызвала у вас симпатию, — расплывается в улыбке Хару. — Лично мы будем счастливы работать вместе, но последнее слово остаётся за старшим братом.

— Знаю, — кивает Юкихана. — Передайте Раймэю, что на днях я свяжусь с ним. Сегодняшнюю встречу воспринимайте как извинения, связанные со взломом и Когеном. Кстати, насчёт него. Хоть он и бесполезный, но всё-таки мой человек, и разбираться с ним должен я сам.

— Мы передадим Раймэю, — обещаю я.

— Хорошо, — снова кивает Юкихана. — Расскажите мне, что он от вас хотел?

Мы с Хару опять переглядываемся.

— Если честно, — начинаю я, — мы думали, что вы нам это разъясните.

— У Когена было задание отнести партию афродизиака из точки А в точку Б. В точку Б к назначенному времени он не прибыл, сбежал. А потом мои люди нашли его в вашей компании. Если вы знаете больше об этой истории, то расскажите.

И мы с братом пересказываем Юкихане историю, которую слышали сегодня утром. Он слушает нас, не прерывая, и только, когда замолкаем, произносит:

— Значит, получил приказ от Юкиноши. Интересно... Что там у него в крови обнаружили?

— Диэтилтриптамин, — отвечает Хару.

— Занятная вещица. Эйфория, галлюцинации — в самый раз для фанатиков. И напомните мне, в какой церкви это с ним случилось?

— Католическая церковь Камеда, — говорю я, а внутри ворочается какое-то смутное ощущение чего-то знакомого. И похоже, что не у меня одного.

— Камеда... — задумчиво произносит Юкихана. — Епархия Ниигаты. Кажется, недавно встречал это название. В списках членов вашего клуба. Да, именно там, — медленно произносит он и усмехается. — Ещё обратил внимание, что сановник, святой отец и при таких делах. Вот имя только забыл.

— Ягура Тэккэн, — хором говорим мы с Хару.

— Точно! — кивает Юкихана и улыбается, глядя на нас.

А мы смотрим друг на друга, понимая, что вот и нашли недостающую деталь. Наверное, мы нашли бы её ещё раньше, если бы не считали, что Когена подослала секта.

— Благодарим за подсказку, господин Юкихана, — выражает нашу общую мысль Харумэ. — Кажется, пришло время перетрясти всю клиентскую базу.

— Хорошее решение, — соглашается он. — Такие проверки дело, конечно, хлопотное, но не лишнее, — с пониманием добавляет Юкихана.

В такое сложно поверить сразу, но, кажется, этот человек не обманывает и не хитрит, говоря, что наша деятельность ему нравится. Осталось только, чтобы Раймэю это понравилось. Впрочем, понравится. Нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от дружественного покровительства Стаи. А наш братец идиотом ну никак не был.

— Ну что ж, кажется, мы оговорили все вопросы. Или нет? — уточняет Юкихана, внимательно глядя на нас своими нереально голубыми глазами.

— Афродизиак, — напоминает Хару, я мысленно показываю ему большой палец — вовремя вспомнил.

Афродизиак — собственность Юкиханы, которая случайно попала к нам. Забыть про это — проявить неуважение.

— Ах да, та партия, — улыбка Юкиханы становится хитрой. — Наверняка вы его уже опробовали. Например, на тех самых мальчиках, которых «подарил» вам Коген.

— Именно на них, — улыбаюсь я, чувствуя, что спадает какой-то официальный барьер.

— И как?

— Весьма впечатляет, — подхватывает Хару. — Мощнее этой вещи я, пожалуй, не встречал. А я уж в этом разбираюсь. Этот афродизиак творит настоящие чудеса. И, кажется, он как-то влияет на сознание?

— Влияет, — кивает Юкихана. — Если объяснять на пальцах, то ханакай очень сильно притупляет болевые центры и многократно стимулирует центры удовольствия. Если же углубляться в психическое, то афродизиак затормаживает, блокирует суперэго и, напротив, раскрывает ид, давая волю сокрытым, стыдным эротическим желаниям.

Я вспоминаю игры с мальчишками и понимаю, что всё так и есть. С какой лёгкостью они отдавались нам и друг другу, получая колоссальное наслаждение. И даже без афродизиака контроль значительно ослабевал. Особенно у малыша Ханаки, что отлично показало наше утреннее развлечение, когда мальчик буквально сам запрыгнул на своего братика. Как когда-то Харумэ. Интересно, если вколоть ханакай ему, что-нибудь вообще изменится? Потому что у этого ненасытного извращенца суперэго-контроль ослаблен до такой степени, что иногда кажется его вовсе нет.

— Что касается этой партии, — прерывает мои мысли Юкихана, — то считайте это подарком от меня лично.

— Вы очень щедры, господин Юкихана, — улыбается Хару. — Спасибо большое.

И на меня поглядывает. Хитро так. Убью заразу.

— Что ж, вот сейчас, кажется, действительно всё, — ставит чашку на стол Юкихана. — И теперь я приглашаю вас пройти на выставку Сэйнэцу Идзуми. Ведь, придя сюда, вы, наверное, не сильно обращали на неё внимание. А она того стоит. Пойдёмте, я провожу вас, — говорит он, и мы все вместе поднимаемся из-за стола.


________________________________________________

* Сэйнэцу Идзуми — главный герой моей повести «Исток»: ficbook.net/readfic/1030179 (или yueda.diary.ru/p211140623.htm).
** Национальный музей современного искусства (Museum of Modern Art, Tokyo, МОМАТ) — очень большой музей, расположенный в Токио в районе Тиёда. В первую очередь музей известен коллекцией современного японского искусства, включающей работы и в западном стиле, и в стиле нихонга — японском направлении, мастера которого используют традиционные темы, техники и материалы — шелк, тушь и другие.
*** Ишику Кубота — художник по кимоно, реально живший и создававший шедевры.
**** Ваби — философское обаяние простоты, предпочтение внутреннего изящества вещей их внешнему великолепию. Ваби — эстетика простого, безыскусного, лишённого всякой манерности и эффекта. Это красота несовершенного и асимметричного, того, что можно назвать «неизящным» и даже «грубым», того, что имеет строгие, резко очерченные формы.
***** Юкихана — главный герой моей повести «Исток»: ficbook.net/readfic/1030179 (или yueda.diary.ru/p211140623.htm).
****** Керамика Раку — тип японской керамики, традиционно используемой в японской чайной церемонии, в первую очередь, это чаши для чая. Для керамики Раку характерна ручная формовка глины вместо использования гончарного круга, — в результате этого каждый предмет оказывается уникальным. Низкие температуры обжига дают довольно пористую поверхность, посуду достают из печи раскалённой и либо кладут в воду либо позволяют остыть на воздухе. В качестве покрытия используется свинцовая глазурь.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ, 13. Ханаки, 14. Харумэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Каинвилль

[Ghost-city]

]|Авторский мир|Альтернативная реальность|Мистика|Городское фэнтези|НФ|
2021 год | NC-21

Вам может быть не первая сотня лет, а может, всего несколько десятков. Но это не повод уходить в свои раковины, свои уютные мирки. Выходите из своих пещер и поместий, коттеджей и кафе, баров и подполья. Берите винтовки. Вооружитесь оскалами и улыбками. Еще не поздно навести шорох, от которого дрогнут не только врата, но и иные миры.
Желаю вам энергии, дикой и хлесткой, которая поможет вам взять себя в руки и СДЕЛАТЬ то, что вы давно хотите и мечтаете.
Делайте, что должно - и будь, что будет.

С уважением, Кайлих Дорока.

---

Братская любовь — 14. День второй: Харумэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


14. День второй: Харумэ


— Ну что там? — спрашиваю я.

Таёдзэ хмурится, глядя на экран, и качает головой.

— Пока ничего.

Утром, прежде чем отправиться к малышам развлекаться, мы пробили всю выкачанную из Когена информацию, и обнаружили, что его секта находится под крылом старой и весьма уважаемой мафиозной группировки. В кругу посвящённых, где её называли Стая, иногда добавляя «волчья», ходило множество разных слухов: и что существует она около ста лет, и что раскинулась по всей стране, и что контролирует она вообще всё. Разумеется половину этой болтовни следовало стряхивать с ушей, но, в любом случае, ходить под Стаей было очень выгодно, а контравать — себе дороже. Сообщив об этом старшему, мы получили приказ действовать аккуратно и забросили удочку через обходной канал, воспользовавшись Когеновским паролем связи с сектой. Если хотя бы треть слухов про Стаю — правда, то они уже в курсе, что Когена повязали. Но ответа пока не было.

— Скверно всё это, весьма скверно, — ворчит Тай.

Я подхожу к нему, обнимаю сзади.

— Расслабься, — шепчу на ушко и, обхватив губами мочку, начинаю медленно посасывать. Скольжу руками по груди и чувствую, как учащается его дыхание.

— Хару, что ты делаешь? — говорит Тай, а я улыбаюсь и опускаюсь всё ниже.

— Мы же на работе... — выдыхает братик, но даже не думает сопротивляться.

Медленно и аккуратно расстёгиваю пуговицу, затем молнию на ширинке, стягиваю брюки, и наконец прикасаюсь к члену, ласкаю его сквозь бельё.

— Хару, зараза, — стонет Тай, когда я пальчиками отодвигаю тонкую ткань и, проникнув под неё, сжимаю твердеющие от прикосновений яички, нежно массирую, а затем касаюсь области простаты, дразню.

Таёдзэ какое-то время пытается сдерживать себя, но потом издаёт что-то похожее на рык и валит меня на стол. Содрав одежду, Тай задирает мои ноги. Чувствую холодные, ласковые пальцы, подаюсь вперёд, давая понять, что уже хватит, я готов. И брат понимает, входит сразу мощным толчком.

Сильный, жаркий, ласковый. Брат. Мой брат. Он трахает меня, входит на всю длину, срывая с губ послушные стоны.

Да, братик, да. Вот так. Ещё. Сильнее. Резче.

Какой же это кайф — отдаться ему, раствориться в нежности и страсти. Подчинившись, подчинить...

Темп учащается, захлёбываюсь в ощущениях. Тай, солнышко, помогает рукой, а я цепляюсь за его плечи, тяну к себе, кажется что-то шепчу. Ещё один мощный толчок, и брат взрывается внутри меня, а через несколько секунд и я разряжаюсь ему в руку.

Тихо выдыхаю, расслабляясь.

Лежу на столе, обхватив Тая ногами, и любуюсь им.

До чего же хорош: глазки сверкают, тело ещё дышит страстью, на губах довольная улыбка. Он наклоняется и целует меня. Отвечаю, зарываюсь пальцами в его волосы.

— И всё-таки ты зараза, братец, — нежно шепчет Тай в губы, выходя из меня.

— Тебе не понравилось? — как ни в чём не бывало спрашиваю я и тянусь за салфетками. — Ну да, я не такой гибкий и милый, как малыши, эх-х... — притворно вздыхаю.

Тай закатывает глаза к потолку.

— Вот только не надо, а, — шипит он. — Домой вернёмся, я тебя так оттрахаю — встать не сможешь.

— Вау! — расплываюсь в улыбке и начинаю эротично обтираться.

Тай смотрит на меня, а я смотрю на него и замечаю, как постепенно вновь набухает его член.

— Паразит, — дёргается брат и отворачивается, приводя себя в порядок.

Я тихо смеюсь и начинаю одеваться.

Надо сказать, очень вовремя, потому что в коридоре раздаются шаги и характерное постукивание трости. Через несколько секунд трость уже стучит в нашу дверь, и на пороге появляется Нидзи Икисай — сорокалетний мужчина анорексичного телосложения. Его вечно обесцвеченные волосы и коллекция пиджаков исключительно изумрудного цвета являются предметом шуток, что, в общем-то, никак не умаляет его таланта. Дизайнера одежды такого уровня в Японии нужно ещё поискать. В главном офисе Нидзи появляется крайне редко, только по особо серьёзным и принципиальным вопросам. И, похоже, именно такой вопрос принёс его сюда.

— Доброго дня, Сора, где ваш старший брат? — спрашивает он, хмуро оглядев нас и небольшой бардак на столе.

— Здравствуйте, господин Нидзи, — приветливо улыбаюсь я. — Сами не знаем. А разве в кабинете его нет?

— Если бы он там был, неужели бы я задавал вам этот вопрос? — ворчит Нидзи.

— А что случилось? — интересуется Тай.

— Что случилось? — трость с нефритовым набалдашником нервно выстукивает дробь. — Вы, наверное, помните, что через месяц, по случаю Нового года, дом моделей «Сэйтэн» для всех членов клуба устраивает званый вечер.

Мы с братом переглядываемся.

И как об этом сразу не подумали? Месяц! Когену приказали внедриться в клуб за месяц, чтобы попасть на эту вечеринку, где будут присутствовать все члены клуба, администрация и модели в качестве сладкого. Его заказчику это зачем-то нужно. С какой целью — остаётся вопросом, но, по крайней мере, стало ясно — почему.

— А ещё вы должны помнить историю с Ягурой Косэем и Огавой, — продолжает Нидзи.

Эту весьма неприятную историю мы, разумеется, помним.

Ягура Косэй — успешный предприниматель и по всем показателям человек приличный и надёжный — был нашим клиентом год. В клуб он попал по рекомендации своего старшего брата — Ягуры Тэккэн, являющегося отцом настоятелем при католической церкви Камеда*. Старший Ягура — наш давний и надёжный клиент, поэтому и младшему оказывали уважение. Он очень часто пользовался услугами клуба и особо из моделей ему полюбился мальчик Огава, полюбился настолько, что Косэй заключил договор патронажа, сделав Огаву своей элиткой. И вот после этого сдержанного и правильного Ягуру Косэя как будто бы подменили. Он начал измываться над мальчиком и бить. Последний раз избил Огаву так, что тот до сих пор лежит в медотсеке. После этого случая терпению Раймэя пришёл конец, и он сделал то, чего ещё никогда не делал: лишил младшего Ягуру членства клуба навсегда. Нидзи, как ярый защитник своих драгоценных моделей, будучи личностью творческой и эмоциональной бушевал и стучал тростью по столу Раймэя, требуя если не пристрелить Ягуру, то хотя бы избить так же, как Огаву. Братец на все эти гневные атаки отвечал неизменно: клуб — не мафия, членовредительством не занимается, если Нидзи очень хочется, пусть нанимает костоломов на стороне — это его личное дело. Впрочем, очень скоро Нидзи от Раймэя отстал, так как стало известно, что младший Ягура покончил с собой.

Эта история произошла буквально неделю назад и была ещё на слуху.

— Разумеется мы всё помним, — отвечаю я. — Но Ягура Косэй мёртв, а Огава в медотсеке и идёт на поправку.

— Да-да-да! — нетерпеливо отмахивается Нидзи. — Но его брат Ягура Тэккэн жив и приглашён на вечеринку. И это недопустимо.

— Почему? — спрашивает Таёдзэ. — Старший Ягура не имеет отношения к случившемуся. Он — наш давний и уважаемый клиент.

— Уважаемый? — усмехается Нидзи. — Как можно уважать святого отца, который ходит по мальчикам?

— Это уже личное дело его совести — сам с этим будет разбираться, — пожимает плечами Тай.

— Вы такие же твердолобые, как и ваш брат. Но я добьюсь своего. Ни один Ягура и пальцем больше не прикоснётся ни к одной модели! — в запальчивости выкрикивает Нидзи, а я незаметно усмехаюсь.

На ближайшие две недели офису обеспечена очередная клоунада, и мне скрягу Раймэя нисколечко не жалко. Я, напротив, готов всячески способствовать Нидзи выносить мозг братцу.

Но приятные мечтания прерывает телефонный звонок по внутренней линии.

Трубку берёт Тай и, судя по его лицу, новости не из приятных.

— А вот и ответ, — говорит он, отключая связь. — «Кто-то» взломал нашу базу. Программистам из службы безопасности не удалось предотвратить взлом, но удалось засечь хакера. Старший приказывает подключить и наши силы к поиску этого красавца.

— Мощно, — присвистываю я.

В программерах СБ у нас сидят звёздочки, бывшие крутые хакеры, сам лично справки наводил, подбирая кадры. Чтобы обойти их защиту нужно быть не просто гением, а исключением из правил. И Раймэй предлагает найти по какой-то зацепке это исключение? Найти хакера в интернете? Смешно.

— Он думает, что мы волшебники?

— Это просто наш старший братец, — пожимает плечами Таёдзэ. — Один программист говорит, что узнал «почерк».

— Это обнадёживает, — с сарказмом усмехаюсь я. — Что ж, пошли, поговорим с этим программером.


________________________________________________

* Кемеда — католическая церковь, расположенная в поселке (уезде) Камеда в префектуре Ниигата, принадлежит епархии Ниигата.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ, 13. Ханаки

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 13. День второй: Ханаки

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


13. День второй: Ханаки


Руки, эти сильные руки только что стискивали волосы, не давая вырваться, а сейчас обнимают, ласкают. Он ласкает меня!

Как? Почему он делает это со мной? И почему я ничего не могу сделать? Не сопротивляюсь. Не пытаюсь даже!

— Умничка.

Сладкий яд, а не голос. Он проникает прямо в душу, разъедает изнутри. И я горю. Почему?!

— Расслабься, котёнок. Ведь тебе нравятся такие ласки. Знаю, что нравятся.

Нет! Это не правда. Я буду сопротивляться. Буду...

Мужские пальцы касаются моей возбуждённой плоти, и новая волна разливается внутри. Стон. Едва узнаю в нём свой собственный. Это не я. Не я так стону, не я тянусь сейчас за ласками. Не я!

— Нет, малыш, — тихий шёпот обжигает, завораживает, и я останавливаюсь. — Не так. Ты знаешь, как надо.

Нет! Пожалуйста, нет... Почему не кричу? Почему не вырываюсь? Почему послушно приподнимаю бёдра и выгибаюсь навстречу пальцам? Этим сильным и нежным пальцам. Они разминают меня там, разрабатывают, а я лишь сильнее зажмуриваю глаза, жду когда...

Дыхание перехватывает. Зажимаюсь, но боль пронзает всё нутро, и я стараюсь расслабиться. Член. В меня пихают большой член, снова насаживают. Чувствую его, чувствую растяжение, толчки, чувствую, как пальцы касаются моих сосков, как губы целуют плечи. Растворяюсь в ощущениях, пытаюсь не замечать боли. Ведь вчера я не замечал её и было хорошо.

От резкого толчка распахиваю глаза и вижу брата.

Братик...

Он со связанными руками лежит на кровати, а второй мужчина трахает его. Китори кричит, сопротивляется. Тихо, беспомощно, но сопротивляется, а я...

Я весь горю. Двигаюсь в такт толчкам Харумэ, прогибаю спину, смотрю на брата и горю. Острое, сладостное напряжение всё сильнее сдавливает член. Хочу прикоснуться к нему. Хочу, чтобы к нему прикоснулись...

— Развратный малыш, тебе нравятся такие игры. Ты даже не думаешь сопротивляться.

Беспомощно всхлипываю, потому что сильные руки держат мои, не позволяют прикоснуться к себе, не дают снять напряжение, кончить.

— Хочешь отдаться ему? — от этого голоса ещё больше бросает в жар, почти задыхаюсь. — Хочешь ощущать его ласки, его поцелуи, его член?

Закусываю губу, чтобы не застонать, но стон вырывается сам.

Китори, братик, как же это было здорово. Чувствовать тебя в себе: твою силу, твою нежность и страсть — всего тебя. Это грязно, неправильно, но так хорошо. Быть вместе, быть с тобой, быть твоим...

Я уже задыхаюсь. Задыхаюсь от собственных мыслей, захлёбываюсь в ощущениях, тону, и волны жгучего, ни с чем не сравнимого удовольствия накрывают с головой. Растворяюсь в бешеном ритме, в поцелуях, в ласках. Просто растворяюсь, уже не чувствуя ничего, кроме наслаждения, яркого, божественного наслаждения...

Ласковые руки лениво гладят по голове, и я постепенно прихожу в себя. Осознаю, что лежу на груди человека, который только что жёстко трахал меня. Чувствую его член, стекающую по бёдрам сперму и понимаю, что сам только что кончил. Кончил от того, что тот трахал меня в задницу.

Скребущий, омерзительный комок подкатывает к горлу, но мне не дают опомниться, не дают развеять липкий, пошлый дурман в голове. Харумэ улыбается, шепчет что-то, подхватывает меня на руки и несёт к кровати. Туда, где стонет Китори, прыгая на коленях у Таёдзэ.

— Видишь, малыш, твой братик уже изнемогает, — шепчет Харумэ, опуская на простыни и обнимая сзади. — Помоги ему.

Он шепчет, а я смотрю на брата. На его зажмуренные глаза, приоткрытый рот, на сведённые за спину руки, на грудь в капельках испарины и торчащие сосочки, на раздвинутые ноги и анус, в который ритмично входит налитый кровью ствол, на напряжённые яички и член.

Не успеваю понять, как он оказывается у самых губ, такой большой, такой гладкий, что хочется прикоснуться к нему. И я касаюсь. Сначала губами робко и неуверенно целую головку, затем начинаю ласкать языком. Братик стонет, почти кричит, а тихий голос нашёптывает мне на ушко:

— Молодец, малыш. Ты просто умничка. Твой братик думает, что ты под афродизиаком, так что можешь не скромничать. Будь смелее.

Я заглатываю член, плотно обхватываю губами и начинаю двигаться медленно, в такт Китори. Но очень быстро его движения становятся лихорадочными, неуправляемыми, и он кончает мне в рот. Его вкус, снова чувствую его, облизываю губы, и вновь припадаю к опавшему члену братика, вылизываю. Вылизываю его и чувствую, как он наливается новой силой.

Сильные пальцы уже привычно проникают в попку, и я жду властных толчков Харумэ. Но тот поднимает меня и с нежностью насаживает на уже вставший член братика.

Дыхание перехватывает, я замираю, но ненадолго. Китори под властью Таёдзэ начинает двигаться во мне. Во мне!

Как же это пошло, грязно и нереально классно: ощущать его в себе, ласкать нежную кожу, гладить по волосам. Наверное, я всегда этого хотел. Да, хотел. А братик думает, что я под действием наркотика. Отлично! Пусть так и думает.

Беру в ладони его лицо и целую в губы. В эти мягкие, податливые губы. Проникаю языком, ласкаю. Он мычит, пытается вырваться. Бесполезно, братик. Нас трое, ты один. Тебе не справиться.

Разрываю поцелуй, перевожу дыхание и чувствую, как на макушку ложится рука. Подняв глаза, вижу Харумэ. Он улыбается, а я всё понимаю. И, облизав губы, тянусь к нему, тянусь к его члену.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ, 12. Харумэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 12. День второй: Харумэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


12. День второй: Харумэ


Двигаюсь медленно, растягивая удовольствие, и любуюсь малышом. Он хорош, чертовски хорош. Светлая кожа горит румянцем, реснички подрагивают, а нежные губы плотно обхватывают мой член. Сказочное зрелище, сказочные ощущения. Мальчик действует как опытная шлюшка, но выглядит так невинно, что это заводит и стимулирует почище любого афродизиака.

Больше не могу сдерживаться, ускоряю темп. Борясь с желанием всадить в Ханаки член по самые гланды, стискиваю гладкие волосы и трахаю в ротик, в этот чудесный ротик. Сладкое удовольствие накатывает волна за волной. Ещё раз, ещё — и я уже на пике, изливаюсь в своё маленькое чудо, держу, не позволяю отстраниться, заставляю проглотить всё. И он глотает — послушный, покорный сладкий мальчик. Выхожу из него, касаюсь головкой мягких губ, и малыш всё понимает, принимается вылизывать.

Слышу довольный смешок Тая. Тот, поцеловав в шею Ханаки, опускает мальчика в кресло, а сам идёт к его брату. Маленький упрямец как раз начинает просыпаться. Я же, сбросив остатки одежды, обнимаю Ханаки, поднимаю — худенького, лёгкого — и усаживаю на колени.

— Умничка, — шепчу на ушко, обхватываю мочку губами, ласкаю.

Малыш дрожит, с силой зажмуривает глаза, стискивает кулачки. Пытается бороться с возбуждением. Глупенький.

— Расслабься, котёнок. Ведь тебе нравятся такие ласки. Знаю, что нравятся.

Нежно касаюсь его вставшего члена, кончиками пальцев размазываю сочащуюся смазку по чувствительной головке. Ханаки тихо стонет и пихается в руку.

— Нет, малыш, — усмехаюсь я. — Не так. Ты знаешь, как надо.

Помогаю ему привстать и, быстро разработав податливую дырочку, аккуратно насаживаю на себя. Щекочу языком шею и плечи Ханаки, играю с затвердевшими сосками и двигаюсь в нём, даря мальчику смесь сладостно-болезненных ощущений. От очередного толчка он распахивает глазки, и я чуть разворачиваюсь в кресле, устраиваюсь так, чтобы малыш видел всё, что творится на кровати. Чтобы видел, как Таёдзэ трахает его братика. Видел и возбуждался.

— Нравится?

Ханаки лишь судорожно дышит и тянется к своему члену.

— О да, вижу, что нравится, — улыбаюсь и легко ловлю его ручки. — Развратный малыш, тебе нравятся такие игры. Ты даже не думаешь сопротивляться, в отличие от Китори.

Мальчик всхлипывает, а я продолжаю. Продолжаю трахать его и шептать:

— Хочешь отдаться ему? Хочешь ощущать его ласки, его поцелуи, его член?

Ханаки закусывает губу и стонет. Ловлю в этом стоне нотки удовольствия.

— Да, ты хочешь этого, — тихо смеюсь я. — Будь умницей, и мы поможем тебе сблизиться с братом, поможем побороть его упрямство. Братская любовь — это так прекрасно.

Учащаю ритм, вхожу резко на всю длину, кайфую от беспомощных вскриков Ханаки, от покорной податливости. Просто кайфую, трахаю его, терзаю поцелуями плечи, оставляя засосы. Кончаю...

Откинувшись на спинку кресла и переводя дух, я ласково глажу своего малыша. А он, расслабленный и уставший, лежит на мне. Котёнок тоже кончил. Кончил, не прикасаясь к своему члену. Кончил от того, что его трахали в попку.

— Уже устал, маленький? — спрашиваю я, запуская пятерню в шёлковые волосы. — Рано. Это только начало. Дальше будет веселее.

Поймав испуганный взгляд, улыбаюсь и подхватываю Ханаки на руки, а он инстинктивно цепляется за меня.

— Продолжим наши братские игры, — шепчу на ушко и шагаю в сторону кровати.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки, 11. Таёдзэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 11. День второй: Таёдзэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


11. День второй: Таёдзэ


Резко вхожу в него, насаживаю на себя, вгрызаюсь поцелуем в плечи. В эти гладкие восхитительные плечики. Горячая волна острого удовольствия накрывает с головой, и я изливаюсь в него, а он дрожит в моих руках: такой маленький, гибкий и такой покорный. О, эта покорность! Она сводит с ума, от неё просто крышу сносит. И хочется трахать, трахать его ещё и ещё, входить в него, быть в нём, ощущать его тесноту, его дрожь, его страх. Сладкий, безумно сладкий котёнок — Ханаки.

С сожалением выхожу из измученной попки, глажу гибкую спину и любуюсь тем, как Хару кончает малышу в рот, а тот послушно глотает, слизывает. Он уже почти ручной — этот котёнок. Не то что упрямый братец, который только под нажимом и действием афродизиака становится послушным.

Смотрю на кровать, где сейчас спит Китори, тот начинает ворочаться, просыпаясь, и я улыбаюсь — пора заняться этим упрямцем.

Поцеловав на прощанье тонкую шею мальчика, аккуратно ссаживаю его с колен на кресло, а сам подхожу к постели, присаживаюсь, склоняюсь над Китори.

Коген, конечно, червь, но за такой подарок заслуживает благодарности. Если бы не он, то когда бы мы ещё встретили этих малышей? Нет, иногда наши люди устраивают рейды в поисках подходящих мальчиков и по институтам, но крайне редко, когда совсем делать нечего. Обычно же мальчики попадают к нам из модельных агентств, студий, всяких тематических конкурсов и смотров, где крутится наша агентура. Малыши, конечно, примечательные, что уж говорить — редкие самородки. Но они уже полгода в городе, а агенты ни сном, ни духом. Токио слишком велик, и в его мусоре может затеряться даже Звезда Африки.

Но теперь эти маленькие звёздочки в наших руках. Пока мы с братом допрашивали Когена и пробивали информацию, малышей перевезли сюда, на остров, в цитадель для элиток. И отсюда им уже никуда не деться.

Касаюсь пальцами шеи Китори, он вздрагивает, а я, усмехнувшись, скольжу дальше, стягиваю халат, обнажаю грудь. Когда касаюсь маленького сосочка, малыш окончательно просыпается. Пару секунд смотрит на меня удивлённо, ничего не понимая, а потом паника сводит напряжением всё тело.

— С добрым утром, Китори, — говорю я, продолжая медленно ласкать его грудь. — Как спалось?

Он судорожно выдыхает, почти вскрикивает и вырывается из моих рук, прижимаясь к спинке кровати. Я бы мог запросто схватить, завалить, сжать стройное тело до хруста. Но не делаю этого. Позволяю ему отстраниться, отдышаться, оглядеться. Ведь и посмотреть есть на что.

Хару не теряет даром время, и малыш Ханаки плавится от умелых ласк, стонет так беспомощно и так сладко, что от одних этих звуков можно возбудиться.

Вижу, как Китори смотрит на них, как дрожат руки, как бьётся в глазах отчаяние. Вижу, и тепло разливается по всему телу. Эта борьба доставляет столько же удовольствия, что и покорность его братика. Страх, упрямство, сопротивление — эти блюда хочется смаковать, наслаждаться вкусом. Наслаждаться и понимать: все трепыхания пташки бесполезны. Она попалась в силки, и ей не вырваться.

— Вы... — шепчет Китори. — Вы снова?..

Он не договаривает, но я понимаю без слов и просто усмехаюсь, оставляя открытым вопрос, накачан его брат или нет. Неизвестность мучительнее правды, так пусть помучается.

А в следующую секунду резко придвигаю Китори, опрокидываю на постель и, заломив руки, стягиваю их поясом от халата, привязываю к кровати. Мальчишка, придя в себя, кричит, брыкается, но я поднимаю его таз, сгибаю позвоночник, вынуждая упереться коленями в плечи. И сопротивление прекращается.

— Будешь лягаться — свяжу полностью, — ласково говорю я, одной рукой придавливая его ноги, а второй шаря по кровати в поисках смазки.

Китори всхлипывает. Довольно улыбаясь, глажу его попку и ввожу палец в покрасневшую дырочку. Малыш зажимается, но я резко надавливаю, срывая с его губ сдавленный крик.

Бесполезно сопротивляться, просто бесполезно. И он скоро это поймёт — мой славный, чудный мальчик. «Ханакай» — цветок удовольствия — так называется афродизиак. Это название как нельзя лучше подходит и малышам.

Я наслаждаюсь каждым вскриком Китори, каждым его вздохом, каждым стоном. Наслаждаюсь его упрямством и покорностью, его силой и беспомощностью. Я просто наслаждаюсь им.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ, 10. Ханаки

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 10. День второй: Ханаки

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


10. День второй: Ханаки


Сижу в кресле, обхватив руками колени, и смотрю на спящего Китори. Брат. Братик...

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как проснулся, не знаю, сколько сижу вот так. Не могу разбудить. Боюсь. Мы неизвестно где, не известно, что с нами сделают, а я больше всего боюсь разбудить брата, прикоснуться к нему, посмотреть в глаза. Ведь он, как и я, всё вспомнит. Вспомнит весь тот грязный, пошлый изврат, которым мы занимались. Меня даже не заставляли, я сам. Сам! Сам потянулся к Китори, отсосал у него, а потом ловил кайф от того, что брат то же самое делает мне. Стонал под ним, блаженствовал от того, что чувствовал его член. Я вёл себя как последняя шлюха. Даже хуже. Как после этого смотреть ему в глаза? Как?!

Резкий щелчок замка, я вздрагиваю и оглядываюсь на открывающуюся дверь. Свет ночников тусклый, рассеянный, но узнаю их сразу. Невозможно не узнать. Ведь это они всю ночь трахали нас, они заставляли нас трахаться друг с другом. Они!

Они разглядывают меня и медленно подходят ближе. Вжимаюсь в кресло, стискиваю себя руками, запахивая тонкий халат и вижу, как их губы растягиваются в улыбках.

— Ханаки? — спрашивает один, присаживаясь передо мной.

В его голосе звучит ласка и нежность. Точно такую же нежность я слышал и ночью, прогибаясь под ним.

— Меня зовут Харумэ, брата — Таёдзэ, — продолжает он, беря меня за плечи. — Вы с братиком теперь будете жить здесь, а мы каждый день будем вас навещать.

Шёлк халата скользит с плеч, руки второго обнимают за талию сзади, распутывая узел пояса. Я уже не в кресле, я зажат между ними. Сильные, властные, они раздевают меня. Медленно, аккуратно раздевают. Чувствую, как мягкие губы касаются обнажённых плеч, и ничего не могу сделать, абсолютно ничего. Я даже не пытаюсь сопротивляться, а постыдный трепет охватывает всё тело.

— Не... не надо... — выдыхаю еле слышно, когда сзади в меня упирается что-то твёрдое.

— Не надо? — шепчет в ухо Таёдзэ. — Но твоё тело говорит другое, малыш.

Пальцы касаются моего вставшего члена, ласкают, а я закусываю губу, но стон всё равно рвётся наружу. Я совершенно беспомощен, дрожу в их руках, беззвучно, одними губами молю отпустить. Но бесполезно. Ладони Таёдзэ легко касаются напряжённых ягодиц, и мгновение спустя скользкий палец проникает в меня. Замираю, зажимаюсь, судорожно цепляюсь за рубашку Харумэ.

— Ш-ш... — гладит он меня по голове. — Успокойся, котёнок, расслабься. Расслабь попку. Ты же умничка. Ты знаешь, что нужно делать.

Его губы касаются моих, язык проникает в рот, завладевает им, ласкает. И я подчиняюсь, расслабляю ягодицы и чувствую, как проникает второй палец, затем третий, и, когда растяжение становится привычным, вторгается член. Аккуратно и бережно меня насаживают на него, проникают всё глубже, заполняют меня. Почти задыхаюсь от боли, но я знаю, помню, что получал от этого удовольствие, и начинаю крутить попой, менять угол, подстраиваться.

— Молодец, малыш, — слышу довольный шёпот сзади, и горячие губы нежно касаются шеи.

Харумэ разрывает поцелуй, отстраняется.

— Ты просто чудо, котёнок, — улыбается он, расстёгивая ширинку. — Маленькое, послушное чудо.

А через мгновение член, большой, налитый кровью член, касается моих губ. Я сглатываю, а Харумэ, продолжая всё так же тепло улыбаться, чуть надавливает. И я размыкаю губы, позволяю проникнуть в рот, позволяю заполнить себя. Позволяю им трахать себя...


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ, 9. Харумэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Братская любовь — 9. День второй: Харумэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


9. День второй: Харумэ


Скулёж Когена начинает раздражать. Его обнажённое рыхлое тело трясётся от напряжения, а сам он уже изошёл соплями, хотя сидит так всего час. Слабак.

А Таёдзэ знает своё дело. Всё-таки он настоящий мастер кинбаку*. Верёвка в его руках, как и кисть у художника, это не просто инструмент, а нечто большее. Связывая Когена для допроса, а не для сессии, братик всё равно вывязывал произведение искусства. Я многократно наблюдал за его работой со стороны, да и не раз сам был на месте боттома, и знаю, какие аккуратные и заботливые у него руки. Только, как по мне, эту заботу нужно на брата родного растрачивать или на малышей, что спят у себя в комнатке, но никак не на Когена. Этого придурка затянуть бы потуже, чтобы конечности чувствовать перестал, чтобы забыл, как дышать, чтобы в момент осознал всю свою ничтожность. Но Тая не переубедить. Для него это дело принципа. Так что мне остаётся только ждать и смотреть.

— Ну что, Коген, продолжим разговор или дальше будешь сказки про демонов сочинять?

— Не... сказки... — голос пленника дрожит, как и он сам.

И не удивительно. Когда верёвки режут запястья заломленных за спину рук, когда путы, сцепляющие шею и скованные лодыжки, не дают возможности распрямиться, когда ломит от натуги мышцы, и всё тело горит огнём — уже не до выпендрёжа, уже что угодно расскажешь, признаешься во всех грехах, лишь бы только развязали. Всё-таки позу эби** изначально придумали именно для пыток, а древние мастера знали в них толк.

— Так рассказывай, мы ждём, — терпеливо говорит Тай, а я любуюсь им.

— Он приходил ко мне. Это правда! — почти кричит Коген. — Юкиноши приходил и приказал проникнуть в ваш закрытый клуб до конца этого месяца!

— До конца месяца, значит, — вздыхает брат. — Почему же именно до конца месяца?

— Не знаю.

— А афродизиак тебе тоже демон вручил?

— Нет, его я украл, хотел продать, но псы Наместника начали преследование...

— Нет, Коген, так дело не пойдёт. Посиди-ка ты ещё, с мыслями соберись, а мы пока пойдём погуляем часика полтора.

— Нет! — хрипит приятель, а из глаз его бегут слёзы. — Я расскажу... Сейчас.

— Хорошо, — милостиво соглашается Таёдзэ, присаживаясь перед пленником на корточки и заламывая его голову вверх. — Только по порядку: что, кого и зачем. И если ещё раз услышу про демонов, то затяну верёвки ещё сильнее.

И Коген начинает торопливо рассказывать. Он говорит, а мы слушаем о том, что два года назад он попал в секту, поклоняющуюся некоему демону льдов — Юкиноши, и вначале всё было замечательно. Однако жизнь поехала под откос после смерти главы этой дурацкой секты и появления неизвестно откуда нового главы. Никто не знает, как он выглядит и его настоящее имя, все называют его Сотоку — Наместником разлюбезного демона. И этот самый Наместник прошерстил всю секту, которая сетью раскинулась по стране, вычищая неугодных и беря на заметку условно угодных. В категорию последних попал и Коген. Он и раньше изредка покуривал травку, а от такой невесёлой жизни зачастил, чем привлёк ещё более пристальное внимание. И вот двое суток назад ему дали задание доставить партию ханакай — сильнейшего афродизиака к месту назначения, а он с этой партией сбежал. Думал, идиот, сначала продать, но вовремя сообразил, что спалится, и решил залечь на дно. Рассудив, что в католической церкви собратья по вере не будут его искать, постучался туда, прося о помощи, и настоятель внял мольбам. Сектанты и правда его там не нашли, но зато нашёл он — возлюбленный демон. Никакие кресты и песнопения не помешали ему прийти в блеске вьюги и, сверкая очами, призвать своего раба на службу, повелев проникнуть в клуб дома моделей «Сэйтэн» до конца месяца. Что потом рабу делать и зачем это нужно — демон объяснить не соизволил, но зато предусмотрительно продублировал послание в письменном виде с повелением после прочтения сжечь. И Коген, придя в себя после контакта, незамедлительно кинулся выполнять приказы. Отследил и отловил мальчишек в качестве сладкой приманки, связался с нами и начал втирать какую-то чушь.

На что он рассчитывал, конечно, отдельный вопрос. Но что можно взять с обдолбанного фанатика? А то, что его накачали — очевидно и без экспертизы, которая показала, что в крови содержится диэтилтриптамин***. Остаётся узнать — кто это сделал. Ушлые сектанты из новой гвардии Наместника или какая-то третья сторона? Но кто бы это ни был, он знает слишком много о деятельности дома моделей и о нашей причастности к ним. А это скверно.

Я смотрю на Таёдзэ, тот всё понимает и без моих слов.

— Коген, — почти ласково говорит брат, — а теперь давай подробнее о своей секте. Чем быстрее и толковее расскажешь, тем лучше будет для всех.

Коген всхлипывает, а я включаю диктофон, продолжая запись.


_________________________________________________

* Кинбаку (с японского означает «тугое связывание») — это японский стиль бондажа или БДСМ, который включает связывание боттома, используя несложные, но визуально замысловатые узоры, выполняемые с помощью тонкой верёвки.
** Эби («креветка») — это бондаж-позиция, являющаяся разновидностью японского бондажа кинбаку. Она возникла более 300 лет назад в Японии в качестве техники пытки и допроса. Позиция вынуждает субъекта держать верхнюю часть тела постоянно наклонённой, что вызывает ощущение жжения по всему телу, если оставаться в таком положении в течение длительного периода времени.
*** Диэтилтриптамин — психоактивное вещество семейства триптаминов. Вызывает возникновение ярких, красочных галлюцинаций и эйфорического настроения.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ
День второй: 8. Таёдзэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

[Приют Охотника]

---

Братская любовь — 8. День второй: Таёдзэ

[Yueda]

Название: Братская любовь
Автор:  Yueda, бета: Lutaya и Daysie
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: Изнасилование, принуждение к сексу, сомнительное согласие, инцест, твинцест, групповой секс, кинк, секс с использованием посторонних предметов
Данные: Ориджинал, NC-17, миди, в процессе
Саммари: Кто-то касается моей щеки, от чего по телу разливается сладость. Чертовски приятно. Тянусь за рукой, ластюсь к ней, а нежные пальцы играют, дразнят. Хочется облизать их. Облизываю, обхватываю губами и слышу довольный смешок. Мной довольны...
Размещение: С указанием моего авторства и ссылкой


8. День второй: Таёдзэ


Дым от сигарет Раймэя тяжёлой вуалью висит в кабинете. Старший брат изучает всю информацию про мальчишек и Когена, которую мы нарыли.

Это уже привычка, выработанная годами: проверять всех и вся. Не подвела родимая.

Сидя вчера в баре и слушая соловьиные песни университетского приятеля, мы незаметно наводили справки по своим каналам. Мальчишки были девственно чисты во всех отношениях: ни заболеваний, никаких связей с правоохранительными органами, провинциалы из семьи со средним достатком, приехали в город, поступили в Токийский университет, учились вполне успешно, пока не попались на глаза Когену. С самим же приятелем дела обстояли по-другому. То, что он подсел на наркоту, было видно невооружённым глазом, а лживой фальшью от его слов несло на целый ри*. И когда информаторы сообщили, что два года назад Коген стал членом какой-то мутной секты, всё прояснилось. Секта копала под нас, вот и послала своего подвижника влиться в клуб. Но не на тех нарвались.

Накормив засланца снотворным, мы взяли и его самого, и его «подарки». И, оставив приятеля отдыхать в приёмнике, решили опробовать презенты. Сейчас Коген, наверное, пришёл в себя и ловит кайф от нашего гостеприимства.

— Занятные у вас сюрпризы, — хмыкает Раймэй. — Почему вчера не отзвонились?

— Штатная ситуация, — отвечаю я. — Хотели сперва выбить информацию.

— Похвальное намеренье. Выбивайте. Мне нужно всё, что знает эта шестёрка: имена, связи, база секты, откуда афродизиак — короче, всё. Ясно?

— Ясно, братишка, — кивает Харумэ. — Всё как обычно.

Голос расслабленный, поза вальяжная, но я-то знаю, что Хару напряжён, не терпится ему перевести разговор к пацанам.

— Теперь что касается «подарков», — будто бы читает наши мысли Раймэй. — Какого чёрта вы оттрахали мальчишек, если они предназначались клубу?

Переглядываемся. Старший недоволен, и это ожидаемо.

— Увлеклись немного, — беру первый удар на себя. — К тому же, в конце концов, кровные узы должны нам давать какие-то привилегии и выгоды.

— Выгоды? — Раймэй прищуривается, и его чёрные глаза буквально пронзают меня острейшими спицами взгляда. — На аукционе девственности за каждого из них я бы мог получить не в два, а в три или даже в четыре раза больше обычного. Теперь же ни о каком аукционе и речи быть не может. Из-за вашей тупости они сразу переводятся в статус моделей. Мне остаётся надеяться на то, что такой товар не залежится, и очень быстро найдётся патрон, который возьмёт их в элитки.

— Братик, — Харумэ изображает на своём лице самую очаровательную улыбку, — тогда спешу обрадовать тебя: такие уже нашлись.

Теперь очередь Хару держать оборону, и справляется он с этим достойно. Я бы, глядя на эту подхалимную физиономию, давно бы уже растаял. Но я — не Раймэй.

— Хорошо, — говорит он. — После обеда жду вас в офисе для подписания контракта.

— Какого контракта?

Нет, Хару всё прекрасно понимает. Ровно, как и я: наш старший — бесчувственная, подвинутая на выгоде скотина.

— Стандартный полугодовой контракт на патронаж элитки, — спокойно объясняет он. — Все суммы, сроки и условия вы знаете.

— Раймэй, — начинаю я, — кому как не тебе знать, что все наши средства и так крутятся в компании, мы изымаем их по мере необходимости.

— Значит, эти полгода вообще не будете их изымать, — пожимает плечами старший. — Плюс к этому двадцать процентов с левака. И не нужно врать, что его у вас нет. Ваш ресторанчик вполне процветает. Если ещё не передумали, то после обеда я вас жду.

Сказав это, старший выходит из кабинета, оставляя нас переваривать информацию.

— Иногда мне хочется его убить, — нарушаю я затянувшееся молчание.

— Да, он ещё та сволочь, — кивает Хару. — Но, кажется, он в курсе только про ресторан.

— Я бы на это не надеялся.

Поворачиваюсь и встречаюсь с требовательным взглядом брата.

— Тай, я не хочу никому отдавать наших мальчиков. Они слишком хороши, чтобы пускать их по рукам. И я не прощу себе, если у них появятся другие патроны. А они обязательно появятся. Просто представь, что кто-то другой, а не мы, трахает их.

Вспоминаю малышей: их стройные ноги, упругие попки, гибкие спины, залитые румянцем милые лица. Два маленьких сокровища, которыми хочется обладать. Обладать полностью. Без остатка. Делиться с кем-то? Ну нет. Двадцать процентов не такие уж бешеные деньги, чтобы отказаться от этого сладкого удовольствия.

Я молча киваю, а Харумэ улыбается в ответ и берёт меня за руку.

— С этим скрягой мы ещё поторгуемся, — шепчет он. — В конце концов, нас двое — задавим количеством.

Я усмехаюсь. В «задавить» нашего старшенького слабо верится, но попытка не пытка. Можно и попробовать.


___________________________________________

* Ри — мера длинны в Японии равная 3,927 км.


Предыдущие главы:
День первый: 1. Китори, 2. Таёдзэ, 3. Китори, 4. Таёдзэ, 5. Китори, 6. Ханаки, 7. Харумэ

@темы: слэш, кинк, миди, ориджинал, NC-17, PWP, POV

---

Каинвилль

[Ghost-city]

]|Авторский мир|Альтернативная реальность|Мистика|Городское фэнтези|НФ|
2021 год | NC-21